Книга джунглей. Вторая книга джунглей - Страница 45

К оглавлению

45
Заметив, что он, Мельчайший, мельчайшенький грыз листок!
Заметила, устрашилась, взмолилась тому, кто мог
Для каждого из созданий насущный создать кусок:


Он создал всё — Шива-Созидатель.
Всемогущий! Всемогущий! Создал всё:
Горб даровал Верблюду, Корове — душистый стог,
А маме — бессонное сердце, чтоб сладко ты спал, сынок!

СЛУГИ КОРОЛЕВЫ
(перевод А. Колотова)


Как хотите — так решайте, но, решив за дело браться,
Знайте, способ братца Твидли не таков, как Твидли-братца.
Так ли, этак ли, иначе, а тем паче по старинке,
Знайте: способ Винки-братца не похож на братца Винки!

Целый месяц шёл дождь, заливая лагерь, где собрались тридцать тысяч вооружённых мужчин и тысячи верблюдов, слонов, лошадей, волов, мулов. Все они собрались в местечке под названием Равалпинди по приказанию вице-короля. Вице-король Индии принимал с визитом эмира афганского.

Эмир взял с собой свиту в восемьсот всадников. Никогда прежде не видели они лагеря, тем более паровоза. По приказанию своего дикого повелителя явились они откуда–то из глубины Центральной Азии, из очень дикой страны, — совсем дикие люди и совсем дикие лошади. Каждую ночь в лагере что–то происходило. Или табун этих лошадей срывался с привязи и в кромешной тьме носился по лагерю, сметая всё на своём пути, или верблюды вырывались на свободу и бегали, спотыкаясь о растяжки, — словом, вы представляете, как это было приятно для людей, тщетно пытавшихся уснуть. Моя палатка стояла в стороне от верблюжьих троп, и я считал себя в безопасности, но однажды ночью кто–то сунул ко мне голову и крикнул:

— Убирайтесь, быстро! Они идут, мою палатку уже снесли.

Хорошо зная, кто такие они, я быстро натянул ботинки, плащ и вывалился в слякоть. Маленький Викси, мой фокстерьер, вылез с другой стороны. Затем раздалось ворчание, бульканье, рёв, центральный шест треснул и завертелся, как взбесившееся привидение. В палатку врезался верблюд, и хотя я был очень зол, удержаться от смеха не смог. Но я знал, сколько верблюдов на свободе, и побежал, пропахивая борозду через грязь.



Вскоре лагерь остался в стороне. Споткнувшись об орудийный лафет, я понял, что под дождём забрёл куда–то к артиллерийским тылам, куда пушки отвозят с позиций на ночь. Не желая больше блуждать в темноте и мороси, я накинул плащ на ствол задней пушки, нашёл несколько булыжников, соорудил с их помощью нечто вроде вигвама, улёгся на лафет и стал думать, куда делся Викси и куда же забрёл я сам. Я уже собирался уснуть, как вдруг услыхал звон сбруи, фырканье, и мимо меня, потряхивая мокрыми ушами, прошёл мул. Он был из батареи горной артиллерии. У седла звенели и бренчали подвязанные стремена, цепочки, колечки и прочие детали необходимого снаряжения. Винтовые пушки — это аккуратные маленькие пушечки, состоящие из двух половин. Их берут в горы всюду, где может пройти мул, и на месте свинчивают. При действиях в скалистой местности они незаменимы. Следом шагал верблюд. Его длинные ноги шлёпали и хлюпали по грязи, шея раскачивалась взад–вперёд, как у заблудившейся курицы. По счастью, в Индии я выучился звериному языку (разумеется, не диких зверей, а лагерных животных) и понимал, что он говорит.

Это, должно быть, он повалил мою палатку, потому что на ходу он окликал мула:

— Что мне делать? Куда мне пойти? Я подрался с какой–то белой штуковиной, она сперва колыхалась, а потом взяла палку и треснула меня по шее. (То был мой сломанный шест, и я от души порадовался этому сообщению.) Может, побежим?

— А, — сказал мул, — так это ты со своими дружками устроил переполох в лагере? Ну, завтра поутру тебе всыплют за это, но я и сейчас могу тебе выдать в счёт будущего.

Сбруя звякнула, мул развернулся и дважды лягнул верблюда по рёбрам, загудевшим, как барабан.

— В другой раз, — сказал он, — не будешь бегать ночью по батарее и орать «воры и пожар!» Сядь смирно и не размахивай своей дурацкой шеей.

Верблюд по–верблюжьи сложился, как двуногая линейка, и, всхлипывая, уселся. Из темноты раздался мерный топот копыт. Рослый верховой конь спокойно, как на параде, подскакал, перескочил через лафет и встал рядом с мулом.

— Это нестерпимо, — фыркнул он, раздув Ноздри. — Опять верблюды пронеслись по нашим позициям, уже за неделю в третий раз! Как может конь сохранить форму, если ему не дают спать? Кто здесь ещё есть?

— Я — головной мул второго орудия первой горной батареи, а это один из твоих приятелей. Он и меня разбудил. А ты кто?

— Номер пятнадцать, взвод Е, девятый копейщиков, конь Дика Канлифа. Подвинься.

— О, прошу прощения, — сказал мул, — в темноте не видно. Правда, эти верблюды невыносимы? Я ушёл сюда, чтобы хоть чуть–чуть покоя найти.



— Ах, господа, — грустно молвил верблюд, — нынче ночью нам снились скверные сны, и мы испугались. Я всего лишь вьючный верблюд тридцать девятого туземного пехотного полка, и я не так храбр и доблестен, как вы. Извините меня, пожалуйста.

— Так что бы тебе и дальше не перетаскивать тюки для тридцать девятого туземного пехотного полка, вместо того чтобы бегать по лагерю и всех тревожить?

45