Книга джунглей. Вторая книга джунглей - Страница 38

После этого его освободили от тасканья брёвен и отправили вместе с несколькими десятками других слонов, уже приученных к охоте, ловить диких слонов в горах Гаро.

Индийское правительство очень тщательно охраняет слонов. Есть целый департамент, который только и делает, что охотится за ними, ловит их, приручает и рассылает во все стороны по всей стране — всюду, где они нужны для работы.

Кала-Наг был десяти с лишним футов ростом, считая от ступней до плеч; бивни его спилили, оставив обрубки в пять футов длины, и концы их сковали медными пластинками, чтобы они не расщеплялись; но он умел пользоваться этими обрубками лучше, чем любой необученный слон настоящими острыми бивнями.

Когда после долгой, многонедельной погони за слонами, рассеянными по горам, сорок или пятьдесят этих чудищ пригоняли в последний загон, большие опускные ворота из связанных брёвен с грохотом падали сзади них, Кала-Наг, по приказу начальства, входил в этот сверкающий огнями, трубящий ад (обычно дело происходило ночью, когда неверный свет факелов не даёт правильно определить расстояния) и, выбрав в стаде самого большого и дикого бивненосца, колотил и толкал его, пока тот не смирялся. А люди в это время, сидя на спинах других слонов, опутывали канатами и привязывали пленников ростом поменьше.

В искусстве борьбы не было ничего такого, чего не знал бы Кала-Наг, старый, мудрый Чёрный Змей. Недаром он много раз в своё время отбивал нападение раненого тигра. Подвернув для безопасности мягкий хобот, он разил подскакивающего зверя на лету быстрым ударом головой в бок, похожим на взмах серпа, — приём, выдуманный им самим, — а потом, свалив тигра с ног, наступал на него огромными коленями. Тот с рёвом умирал, разинув пасть, и на земле оставалась полосатая туша, которую Кала-Наг тащил за хвост.

— Да, — говорил Большой Тумай, его погонщик, сын Чёрного Тумая, возившего Кала-Нага в Абиссинию, и внук Слонового Тумая, видевшего, как Кала-Нага поймали, — Чёрный Змей никого не боится, кроме меня. Он видел, как три поколения нашего рода кормили его и ходили за ним, и увидит четвертое.

— Он и меня боится,— говорил прикрытый одной лишь тряпкой Маленький Тумай, вытянувшись во весь свой четырёхфутовый рост.

Старшему сыну Большого Тумая было десять лет, и, согласно обычаю, он впоследствии должен был заменить отца на шее Кала-Нага и орудовать тяжелым железным анкусом (палкой, которой погоняют слонов), отшлифовавшимся в руках отца, деда и прадеда Маленького Тумая. Он знал, что говорил: ведь он родился в тени Кала-Нага, играл кончиком его хобота, прежде чем научился ходить, водил слона на водопой, когда научился ходить, и Кала-Нагу так же не приходило в голову ослушаться, когда мальчик пронзительным голосом отдавал ему приказания, как не пришло в голову убить его в тот день, когда Большой Тумай поднёс крошечного смуглого младенца к бивням Кала-Нага и приказал слону приветствовать будущего хозяина.

— Да, — говорил Маленький Тумай, — он боится меня — И мальчик медленно влезал на Кала-Нага, называл его толстой старой свиньёй и заставлял поднимать ноги одну за другой.

— Ва! — говорил Маленький Тумай. — Ты большой слон — И, качая пушистой головой, мальчик повторял отцовские слова: — Пускай правительство платит за слонов, всё равно они принадлежат нам, махаутам. Когда ты состаришься, Кала-Наг, явится какой-нибудь богатый раджа и купит тебя у правительства за твой рост и поведение, а тогда тебе нечего будет делать, — разве только носить золотые серьги в ушах, золотую хауда на спине, красную попону, покрытую золотом, и выступать во главе княжеских шествий. Тогда я буду сидеть у тебя на спине, о Кала—Наг, с серебряным анкусом в руках, и люди будут бежать перед нами с золотыми палками и кричать: «Дорогу кияжескому слону!» То-то будет весело, Кала-Наг, но не так весело, как на охоте в джунглях.

— Хм!..— говорил Большой Тумай. — Ты мальчик, и необузданный, как буйволёнок. Эта гонка, вверх и вниз по горам, далеко не самое лучшее, что происходит с нами на службе у правительства. Я старею и не люблю диких слонов. Подавай мне кирпичные слоновые дворы, где у каждого слона своё стойло, и большие пни, к которым их можно привязывать безопасно, и ровные широкие дороги для прогулок, а эта ходьба взад и вперёд и ночёвки в лагере мне ни к чему. Эх, хорошо было в каунпурских казармах: рынок близко, а работали всего три часа в день.

Маленький Тумай вспомнил слоновые дворы в Каунпуре и промолчал. Он безусловно предпочитал им походную жизнь и ненавидел широкие ровные дороги, ежедневную пастьбу на кормовом заповеднике и долгие часы безделья, когда оставалось только смотреть на Кала-Нага, суетившегося в стойле.

Но вот что Нравилось Маленькому Тумаю: карабкаться по вьючным тропам, одолеть которые мог только слон; углубляться в долину; видеть мельком диких слонов, пасущихся вдали, на расстоянии многих миль, испуганных кабанов и павлинов, убегающих из-под ног Кала-Нага; ему нравились слепящие тёплые дожди, когда от гор и долин идёт пар; чудесные туманные утра, когда никто не знает, где придётся разбить лагерь вечером; упорное, осторожное преследование диких слонов и безумная гонка, огни и кутерьма последней ночной погони, когда слоны валятся в загон, как валуны во время оползня, понимают вдруг, что им не выйти на свободу, и бросаются на толстые столбы, но их отгоняют криками, пылающими факелами и холостыми залпами.