Книга джунглей. Вторая книга джунглей - Страница 103

103

— Это было во Время Новых Речей, — по–прежнему полушёпотом сказала пантера. — Маленький Брат, может быть, ты забыл передать ему заветное слово? Прислушайся к Ферао!

Скверное настроение Маугли словно вдруг улетучилось. С закрытыми глазами он лёг на спину и положил руки под голову.

— Не знаю и не хочу знать, — сонно ответил он. — Давай спать, Багира. Мне грустно. Ляг мне под голову.

Пантера легла со вздохом: до неё доносилась песня Ферао, которую он, как говорят, всё повторяет и повторяет во Время Новых Речей.

В джунглях Индии времена года переходят одно в другое почти незаметно. Их как будто всего два: сухое и дождливое, но если приглядеться к потокам дождя и облакам сора и пыли, то окажется, что все четыре времени года сменяют друг друга в положенном порядке. Всего удивительнее в джунглях весна, потому что ей не приходится покрывать голое, чистое поле новой травой и цветами. Она пробирается сквозь перезимовавшую, ещё зеленую листву, которую пощадила мягкая зима, и, утомлённая, полуодетая, земля снова чувствует себя юной и свежей.

И весна это делает так хорошо, что нет на свете другой такой весны, как в джунглях.

Наступает день, когда всё в джунглях блёкнет и самые запахи, которыми напитан тяжёлый воздух, словно стареют и выдыхаются. Этого не объяснить, но это чувствуется. Потом наступает другой день, когда все запахи новы и пленительны, и у лесных жителей топорщатся усы, и зимняя шерсть сходит у зверей длинными свалявшимися клочьями. После этого выпадает иной раз небольшой дождик, и все деревья, кусты, бамбук, мох и сочные листья растений, проснувшись, пускаются в рост с шумом, который можно слышать. А за этим шумом и ночью и днём струится негромкий гул. Это шум весны, трепетное гуденье — не жужжанье пчёл, и не журчанье воды, и не ветер в вершинах деревьев, но голос пригретого солнцем, счастливого мира.

Прежде Маугли всегда радовался смене времён года. Это он всегда замечал первый Весенний Глазок глубоко в гуще травы и первую гряду весенних облаков, которую в джунглях ни с чем не спутаешь. Его голос можно было слышать по ночам, при свете звёзд, в сырых низинах, густо усеянных цветами; там он подпевал хору больших лягушек или передразнивал маленьких сов–перевертней, что ухают всю весеннюю ночь напролёт. Как и весь его народ, из четырёх времён года он выбирал весну для своих скитаний — просто ради удовольствия бегать, рассекая тёплый воздух, по тридцать, сорок и пятьдесят миль, от сумерек до утренней звезды, и возвращаться, хохоча и задыхаясь, в венке из свежих цветов. Четвёрка волчат не кружила вместе с ним по джунглям — она уходила петь песни с другими волками.

У обитателей джунглей бывает много хлопот весной, и Маугли слышал, как они мычат, вопят или свищут, смотря по тому, что полагается их породе. Их голоса звучат тогда не так, как в другие времена года, и это одна из причин, почему весна зовётся Временем Новых Речей.

Но в эту весну, признался он Багире, всё было для него не так, как раньше. Едва побеги бамбука окрасились в пятнисто–бурый цвет, он стал ждать того утра, когда переменятся запахи.

Когда же оно пришло и павлин Мор прокричал новости на весь покрытый туманом лес и Маугли открыл рот, чтобы подхватить клич, слова замерли у него в горле, и он от кончиков пальцев до корней волос почувствовал вдруг, до чего он несчастен, — и оглядел себя в полной уверенности, что оцарапался о шипастый куст. Наступило первое утро весны, и павлин Мор, сверкая бронзой, синевой и золотом, возвестил новые запахи. Другие птицы подхватили его клич, и с утёсов над Вайнгангой Маугли услышал хриплый визг Багиры, похожий и на клёкот орла и на конское ржанье. Вверху, среди налитых соком ветвей, кричали и возились обезьяны.

Маугли стоял с рвавшимся из груди ответным возгласом, с трудом проглатывая слишком упругий воздух, и горе мешало ему сделать полный вдох. Он озирался вокруг, но видел только, как насмешливые обезьяны дразнятся и прыгают среди деревьев и как павлин Мор пляшет внизу, на склоне горы, раскинув свой радужный хвост.

— В джунглях пахнет по–новому! — крикнул павлин Мор. — Доброй охоты, Маленький Брат! Что же ты не отвечаешь?

— Маленький Брат, доброй охоты! — просвистел коршун Чиль, слетая вниз вместе со своей подругой.

Оба они проскользнули под самым носом у Маугли, так что пучок белых пушистых перьев слегка задел его.

Лёгкий весенний дождик — его называют Слоновым Дождиком — прошёл по джунглям полосой в полмили, оставив позади себя намокшие и качающиеся молодые листья, и закончился двойной радугой и лёгким раскатом грома.

Весенний шум прервался на минуту и примолк, зато весь Народ Джунглей, казалось, гомонил разом.

Весь Народ Джунглей, кроме Маугли.

— Я хорошо поел, — сказал он себе, — я вдосталь пил. У меня не горит и не выворачивается желудок, как было, когда я проглотил кусок голубого корня, про который мне черепаха Уву сказала, будто его можно есть. Но мне плохо, и я, неизвестно почему, обидел Багиру и остальных друзей. Меня бросает то в жар, то в холод, хотя мне не холодно и не жарко, и я сердит неизвестно на что. Ха! Пора пробежаться!

Сегодня я побегу через горы. Да, пускай мой весенний бег ведёт меня к болотам Севера и обратно. Мне слишком долго без особых усилий доставалась добыча. Четверо побегут со мной, а то разжирели, как свиньи.

Маугли кликнул клич Стаи, но ни один из четверых волков не отозвался. Они были за пределами досягаемости голоса и пели весенние песни — песни о новой Луне и новой охоте — вместе со Стаей. Весной Народ Джунглей не делает различия между днём и ночью. Маугли испустил короткое тявканье, но услыхал в ответ насмешливое мяуканье маленького пятнистого древесного кота, лазавшего по веткам в поисках птичьих гнёзд. Маугли, мигом рассвирепев, выхватил нож, но тут же состроил высокомерную гримасу, хотя смотреть на него было некому, и хмуро зашагал вниз по склону, сдвинув брови и вздёрнув подбородок. Но из жителей джунглей никто его ни о чем не спросил. Все были заняты своими делами.

103